Самуэль жил на городской свалке, но кто мог упрекнуть его в этом? Домовладелец выгнал его, и теперь ему некуда было идти. И вдруг забрезжил свет: он мог бы жить у своего друга Моше. Эта приятная мысль согрела Самуэля, но другая мысль полностью затмила ее: «С чего это ты взял, что Моше согласится приютить тебя?»
— Почему нет? — возбужденно обратился Самуэль к своей мысли. — Ведь именно я нашел ему квартиру, в которой он сегодня живет. Более того, именно я одолжил ему деньги для оплаты жилья на шесть месяцев вперед. Разве трудно ему будет пустить меня к себе на неделю-другую в такие тяжелые для меня дни?
Это стало весомым аргументом, но после обеда пришла еще одна мысль: «А если предположить, что он все же откажется?»
— Откажется? — переспросил Самуэль. — Ради Бога, с какой это стати он откажется? Он обязан мне всем, что у него есть. Ведь я нашел ему работу. Именно я познакомил его с красавицей-женой, родившей ему трех славных сыновей. Неужели он откажет после этого мне в комнате на неделю? Немыслимо!
С этим нельзя было не согласиться, но ночью он постоянно ворочался, не мог заснуть — вновь вернулась старая мысль: «И все же представь, что он откажется. Что тогда?» Это было для Самуэля уже слишком.
— Как он может отказаться? Какого черта? — начинал уже злиться Самуэль. — Если он жив сегодня, то этим он обязан мне. Я спас его, когда он тонул еще ребенком. Неужели он окажется таким неблагодарным, чтобы выгнать меня на улицу посреди зимы?
Но мысль продолжала терзать его. «Ты только предположи... » Бедный Самуэль боролся с ней, как мог. В конце концов он встал в два часа ночи и пошел к дому Моше. Он жал на звонок до тех пор, пока заспанный Моше не открыл ему дверь и удивленно спросил:
— Самуэль! Что случилось? Что тебе нужно в два часа ночи?
К этому времени Самуэль был уже так зол, что просто завопил:
— Я скажу тебе, что привело меня к тебе в такой поздний час! Если ты думаешь, что я буду умолять тебя приютить меня хоть на один день, ты глубоко ошибаешься! Я не хочу иметь ничего общего с тобой, с твоим домом, с твоей семьей. Черт бы вас всех побрал!
С этими словами он повернулся и зашагал прочь.
Мы видим окружающих прежде всего через призму своих предубеждений.
|